На определенном этапе творчества, живя уже в Израиле, Иосиф пришел к
мысли, что его дальнейший путь искусстве должен нести черты «репортажа с
места событий». Да не просто репортажа и не просто с места событий, а
увиденного и показанного совершенно незаинтересованным, не имеющим никаких
человеческих пристрастий, как бы механическим прибором – глазом, чем-то вроде
фотоаппарата в руках столь же механически бесстрастного репортера. Этот
гипотетический репортер с гипотетическим фотоаппаратом, не знает смысла
сказания, легенды, притчи. Ему чужды понятия важное и несущественное, живое и
неживое. У него нет априорных оценок увиденному, предвзятости, предпочтений и
толкований – все запечатленное равно значимо, все в одинаковом фокусе. Дело
художника показать «происходящее» максимально объективно, дело
зрителя — захотеть увидеть и осмыслить увиденное, сбросив привычные шоры с
глаз, души и мозга. Разумеется, на самом деле никакой механистичности ни в чем
нет, это не более чем фигура речи, но одновременно тщательно продуманный
художественный прием. Выбор тем, смысловая композиция рисунков, еще множество
разных параметров и художественных приемов – все вместе есть арсенал художника
при создании произведений искусства, в свою очередь являющих этическую и
эстетическую концепцию художника.
Искусство Якерсона претендует на обдумывание и осмысление событий двухтысячелетней давности внутри одного государства и одной общины, непредвзятым «современником и репортером» – жителем этого государства и участником этой общины. Что в свою очередь является причиной отдельных заметок о двух графических сериях «Страсти Христовы» (15 листов, 1978-83гг) и «Жизнь Иуды Искариота» (3 листа, 1983-86гг).
Не будучи человеком
религиозным и не относя себя к приверженцам никакой религии, Иосиф, не просто
лояльно, но даже страстно относится к основным и общим для всех религий
нравственным законам (канонам). Вместе с тем или именно поэтому он не приемлет
стандартно-привычного объяснения и интерпретацию сказаний и притч, изложенных в
Библии (как в Ветхом, так и в Новом Завете), имеющих не
«историческую», а нравственную/этическую подоплеку. В частности, это
касается фигуры и роли Иуды Искариота, как предателя Учителя, вообще его
взаимоотношений с Иисусом.
Это одно из его общих и важных
положений.
Следующая идея – повсеместно
встречающаяся в жизни любого общества и любого времени трагедия конфликтных
отношений чрезвычайная личность – община. Другими словами, прижизненная история
Иисуса, человека, позволившего себе отклониться от установленных в общине норм
мышления и поведения. И эта история по своему смыслу и духу, но не по
фактологическому материалу, несколько отличается от изложенной в священных
книгах – Евангелиях, одной из великих мировых религий. Что ж, жанр обязывает, и
«репортаж непредвзятого современника событий» не может и не должен
включать их оценку, данную религией, ставшей мировой через несколько столетий.
Это в плане историческом.
(Подробнее о двух этих положениях соответственно в разделах: текст к "Страстям" и текст "из жизни Иуды")
Наконец, важной мыслью
Иосифа, а заодно и одной из важнейших особенностей его характера, является идея
самой высокой требовательности к самому себе при выполнении своей работы. Он
считает ее жизненной необходимостью для любого движения к совершенству, в том
числе в искусстве. В этом смысле наиболее близка ему по складу, наверное,
любимая им идея «Бхагавад гиты». Не трезвоном и лозунгами, но высоким
долгом отзываются ему великие слова Кришны:
«И если ты воин –
сражайся, как воин!»
«Исполни свой
долг, назиданье усвоя: / Воитель рожден ради правого боя»
«Признав, что
победе равно пораженье,/В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье.
Его
личная борьба не имеет никакого отношения ни к политике, ни к социальным
движениям, вообще ни к каким реальным
войнам общества. Это его борьба за свою эстетику, свое понимание развития и
движения изобразительного искусства. И орудиями этой борьбы для Якерсона
являются мастерство художника и этические нормы.
Библейские темы
Библейские темы
Из записок Светланы Штутиной
Ссылки на альбомы
На определенном этапе творчества, живя уже в Израиле, Иосиф пришел к мысли, что его дальнейший путь искусстве должен нести черты «репортажа с места событий». Да не просто репортажа и не просто с места событий, а увиденного и показанного совершенно незаинтересованным, не имеющим никаких человеческих пристрастий, как бы механическим прибором – глазом, чем-то вроде фотоаппарата в руках столь же механически бесстрастного репортера. Этот гипотетический репортер с гипотетическим фотоаппаратом, не знает смысла сказания, легенды, притчи. Ему чужды понятия важное и несущественное, живое и неживое. У него нет априорных оценок увиденному, предвзятости, предпочтений и толкований – все запечатленное равно значимо, все в одинаковом фокусе. Дело художника показать «происходящее» максимально объективно, дело зрителя — захотеть увидеть и осмыслить увиденное, сбросив привычные шоры с глаз, души и мозга. Разумеется, на самом деле никакой механистичности ни в чем нет, это не более чем фигура речи, но одновременно тщательно продуманный художественный прием. Выбор тем, смысловая композиция рисунков, еще множество разных параметров и художественных приемов – все вместе есть арсенал художника при создании произведений искусства, в свою очередь являющих этическую и эстетическую концепцию художника.
Искусство Якерсона претендует на обдумывание и осмысление событий двухтысячелетней давности внутри одного государства и одной общины, непредвзятым «современником и репортером» – жителем этого государства и участником этой общины. Что в свою очередь является причиной отдельных заметок о двух графических сериях «Страсти Христовы» (15 листов, 1978-83гг) и «Жизнь Иуды Искариота» (3 листа, 1983-86гг).
Не будучи человеком религиозным и не относя себя к приверженцам никакой религии, Иосиф, не просто лояльно, но даже страстно относится к основным и общим для всех религий нравственным законам (канонам). Вместе с тем или именно поэтому он не приемлет стандартно-привычного объяснения и интерпретацию сказаний и притч, изложенных в Библии (как в Ветхом, так и в Новом Завете), имеющих не «историческую», а нравственную/этическую подоплеку. В частности, это касается фигуры и роли Иуды Искариота, как предателя Учителя, вообще его взаимоотношений с Иисусом.
Это одно из его общих и важных положений.
Следующая идея – повсеместно встречающаяся в жизни любого общества и любого времени трагедия конфликтных отношений чрезвычайная личность – община. Другими словами, прижизненная история Иисуса, человека, позволившего себе отклониться от установленных в общине норм мышления и поведения. И эта история по своему смыслу и духу, но не по фактологическому материалу, несколько отличается от изложенной в священных книгах – Евангелиях, одной из великих мировых религий. Что ж, жанр обязывает, и «репортаж непредвзятого современника событий» не может и не должен включать их оценку, данную религией, ставшей мировой через несколько столетий.
Это в плане историческом.
(Подробнее о двух этих положениях соответственно в разделах: текст к "Страстям" и текст "из жизни Иуды")
Наконец, важной мыслью Иосифа, а заодно и одной из важнейших особенностей его характера, является идея самой высокой требовательности к самому себе при выполнении своей работы. Он считает ее жизненной необходимостью для любого движения к совершенству, в том числе в искусстве. В этом смысле наиболее близка ему по складу, наверное, любимая им идея «Бхагавад гиты». Не трезвоном и лозунгами, но высоким долгом отзываются ему великие слова Кришны:
«И если ты воин – сражайся, как воин!»
«Исполни свой долг, назиданье усвоя: / Воитель рожден ради правого боя»
«Признав, что победе равно пораженье,/В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье.
Его личная борьба не имеет никакого отношения ни к политике, ни к социальным движениям, вообще ни к каким реальным войнам общества. Это его борьба за свою эстетику, свое понимание развития и движения изобразительного искусства. И орудиями этой борьбы для Якерсона являются мастерство художника и этические нормы.