Мне представляется интересным как с художественной, так и с интеллектуальной (может, правильнее сказать с разных точек зрения?) точки зрения сопоставление и противопоставление этих двух картин. Обе одного размера, написаны соответственно в 1984г и 1986г, то есть в один творческий период. Обе об одном и том же чрезвычайном событии – насильственном уходе из жизни. Для обоих персонажей это решение – их собственный выбор. Разница в осуществлении происшедшего (дни) ничтожно мала в историческом времени. Трагический уход из жизни, как и предшествующие события, происходят в одно и то же время года ¬– весной. Весна на территории Израиля и сейчас, и в Библейские времена – время буйного роста, расцвета, цветения всего, что может расти и цвести. На этом прекращается перечень общего для картин. Пока, по крайней мере. Далее следуют различия.
"Распятие с мухами" –
несколько обесцвеченный от яркого солнца пейзаж. Вокруг ни травинки, ни
кустика, ни человеческого жилья. Только выбеленные голые камни, горы. И разве
что намек на вероятно недалекое присутствие человека – выброшенная бутылка
яркого химического голубого цвета от каких-то химикалий на фоне безжизненного
пейзажа. Почти графический и тоже почти обесцвеченный, но уже до
черно-коричневого цвета, деревянный крест. Почерневшее, обезвоженное и
пересушенное тело Распятого. И только полчища черных и темно-серых мух,
облепивших тело и кружащих вокруг него полны какой-то лютой жизни. Все
остальное вокруг – холодная безжизненность на фоне выжигающей все вокруг жары.
И не столько даже зловещая, сколько безнадежная атмосфера запечатлена в этой
картине. Словно все краски жизни (или сама жизнь?) уходят из этого мира вместе
с жизнью Распятого. Мрачная картина.
"Самоубийство Иуды" – если
буквально в двух словах охарактеризовать картину, то в самый раз будет сказать
"Геенна Огненная". То есть и жилое строение (дом) имеется, и всякого рода
инсталляционные сооружения к нему, и комната, окна, двери, жалюзи, трубы. Ну,
все атрибуты и все краски жизни налицо. И все они абсолютно задавлены
огненно-красным и адски-пылающим освещением помещения (фотолаборатория?), в
котором висит покончивший с собой Иуда Искариот. Но стоит выключить свет или
заменить красную лампу на обычную – и все дела, все ОК. Кто-то умирает и даже в
муках? Да, с какой стати учинил такое над собой? То ли просто дурак, то ли сам
себя приговорил – его проблемы. Жизнь ведь от этого не замирает! Ни в каком
плане и ни в коем случае. Не так ли? Так-то оно так, только и эта картина полна
яростного и зловещего, но тоже мрака.
Так что же выходит? Обе картины о боли, страданиях, муках, стыде за
собственное бессилие, которое превосходит естественные человеческие возможности
контроля над собой не в момент, а в процессе завершения жизни?!
Распятие с мухами, Самоубийство Иуды
"Распятие с мухами", "Самоубийство Иуды"
Из записок Светланы Штутиной
"Распятие с мухами" — перейти на страницу с картиной
"Самоубийство Иуды" — перейти на страницу с картиной
Мне представляется интересным как с художественной, так и с интеллектуальной (может, правильнее сказать с разных точек зрения?) точки зрения сопоставление и противопоставление этих двух картин. Обе одного размера, написаны соответственно в 1984г и 1986г, то есть в один творческий период. Обе об одном и том же чрезвычайном событии – насильственном уходе из жизни. Для обоих персонажей это решение – их собственный выбор. Разница в осуществлении происшедшего (дни) ничтожно мала в историческом времени. Трагический уход из жизни, как и предшествующие события, происходят в одно и то же время года ¬– весной. Весна на территории Израиля и сейчас, и в Библейские времена – время буйного роста, расцвета, цветения всего, что может расти и цвести. На этом прекращается перечень общего для картин. Пока, по крайней мере. Далее следуют различия.
"Распятие с мухами" – несколько обесцвеченный от яркого солнца пейзаж. Вокруг ни травинки, ни кустика, ни человеческого жилья. Только выбеленные голые камни, горы. И разве что намек на вероятно недалекое присутствие человека – выброшенная бутылка яркого химического голубого цвета от каких-то химикалий на фоне безжизненного пейзажа. Почти графический и тоже почти обесцвеченный, но уже до черно-коричневого цвета, деревянный крест. Почерневшее, обезвоженное и пересушенное тело Распятого. И только полчища черных и темно-серых мух, облепивших тело и кружащих вокруг него полны какой-то лютой жизни. Все остальное вокруг – холодная безжизненность на фоне выжигающей все вокруг жары. И не столько даже зловещая, сколько безнадежная атмосфера запечатлена в этой картине. Словно все краски жизни (или сама жизнь?) уходят из этого мира вместе с жизнью Распятого. Мрачная картина.
"Самоубийство Иуды" – если буквально в двух словах охарактеризовать картину, то в самый раз будет сказать "Геенна Огненная". То есть и жилое строение (дом) имеется, и всякого рода инсталляционные сооружения к нему, и комната, окна, двери, жалюзи, трубы. Ну, все атрибуты и все краски жизни налицо. И все они абсолютно задавлены огненно-красным и адски-пылающим освещением помещения (фотолаборатория?), в котором висит покончивший с собой Иуда Искариот. Но стоит выключить свет или заменить красную лампу на обычную – и все дела, все ОК. Кто-то умирает и даже в муках? Да, с какой стати учинил такое над собой? То ли просто дурак, то ли сам себя приговорил – его проблемы. Жизнь ведь от этого не замирает! Ни в каком плане и ни в коем случае. Не так ли? Так-то оно так, только и эта картина полна яростного и зловещего, но тоже мрака.
Так что же выходит? Обе картины о боли, страданиях, муках, стыде за собственное бессилие, которое превосходит естественные человеческие возможности контроля над собой не в момент, а в процессе завершения жизни?!